АЛЕКСАНДР БУРЕНКОВ, КУРАТОР ФОНДА ПОДДЕРЖКИ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА COSMOSCOW:
Киборг-фланёр: наблюдая за постчеловеческим городом
018
Учитывая контекст нынешней эпохи антропоцена, в которой техногенное влияние на экосистему столь велико, что обнаруживается на географическом и геологическом уровне, теоретики медиа и исследователи уделяют много внимания тому, как повсеместное присутствие технологий меняет наше восприятие пространства. Этой теме, например, посвящены книги «Программа Земля» Дженнифер Габрис, «Эпоха тотальных изображений» Аны Пераицы, "The Stack" и "The Terraforming" Бенджамина Браттона и другие. Осмыслением новой гибридной действительности занимаются и художники. Здесь уместно вспомнить работы ранее уже упомянутых в этом блоге Лоуренса Лека и Лиама Янга, а также Дуга Рикарда, Эндрю Хаммеранда и Мишки Хеннер.
Концептуально практики перечисленных авторов можно описать через фигуру киборга-фланёра, на которую большие надежды возлагает исследовательница Шанталь Байес. В своем эссе 2018 года она доказывает: праздные прогулки по городской среде помогают обнаружить внезапные переплетения разных социокультурных контекстов, сбои в ткани повседневности и потенциальные точки соприкосновения для создания новых связей. Другое дело, что сегодня нельзя полагаться только на свои глаза (и другие органы чувств); реальность, дополненная технологическим слоем, предполагает использование разных оптик и анализ мета-данных.
Термин «фланёр» появился в словаре интеллектуалов XIX века благодаря Шарлю Бодлеру и Вальтеру Беньямину. Для последнего бесцельные прогулки были связаны с попыткой противостоять быстротечной жизни крупных городов, где каждый спешит по своим делам, не замечая происходящего вокруг. Фланёр скользит по улицам, цепляясь взглядом за детали, но не поддаваясь соблазнам витрин и общественных пространств. Он у всех на виду — и всегда сам по себе. Его главная привилегия — неторопливость и возможность отрефлексировать увиденное.
Из-за интенсивной урбанизации, охватившей в XX веке практически все страны, и всё сильнее возраставшего ритма жизни, романтический персонаж вынужден был постепенно удалиться в подполье европейской культуры.
В 1990-е годы сложилось ощущение, что практика фланирования осуществима в интернет-пространстве. До появления социальных сетей здесь можно было, сохраняя анонимность, бродить по закоулкам пока еще мало изведанного коллективного бессознательного.
Однако подобные бесцельные онлайн-вылазки продолжались недолго. Американский политолог Евгений Морозов в 2012 году заявил: кибер-фланёр приказал долго жить. После того как сетевое пространство поделили между собой технологические корпорации, в ландшафте интернета стало куда меньше укромных уголков. Практически любая активность здесь сразу же изучается на предмет потенциального извлечения прибыли.
Морозов отмечает: веб 2.0 превратился в деловое пространство, тут больше не принято слоняться без определенной цели. К тому же, и темп современного интернета значительно ускорился: если пионеры могли только мечтать о коммуникации в режиме живого времени (real-time Web), то сейчас это часть нашей повседневности.
В сущности, с доводами Морозова сложно не согласиться. И хотя в мейнстриме интернета сегодня действительно осталось мало простора для анонимного серфинга, многие художники продолжили свои сетевые блуждания в поисках неожиданных открытий. Только если на стадии обживания интернет-среды главным предметом интереса были артефакты, произведенные непосредственно онлайн, то с появлением соцсетей и технологий удаленного наблюдения фокус сместился на неожиданные проявления материального мира. В ходе спонтанных путешествий по сети цифровые художники начали обнаруживать образы, процессы и конфликты, которые не были непосредственно видны городскому зеваке или даже самим участникам событий. Особенно авторам полюбились такие инструменты, как Google Street View, камеры внешнего наблюдения и спутниковые снимки.
Концептуально практики перечисленных авторов можно описать через фигуру киборга-фланёра, на которую большие надежды возлагает исследовательница Шанталь Байес. В своем эссе 2018 года она доказывает: праздные прогулки по городской среде помогают обнаружить внезапные переплетения разных социокультурных контекстов, сбои в ткани повседневности и потенциальные точки соприкосновения для создания новых связей. Другое дело, что сегодня нельзя полагаться только на свои глаза (и другие органы чувств); реальность, дополненная технологическим слоем, предполагает использование разных оптик и анализ мета-данных.
Термин «фланёр» появился в словаре интеллектуалов XIX века благодаря Шарлю Бодлеру и Вальтеру Беньямину. Для последнего бесцельные прогулки были связаны с попыткой противостоять быстротечной жизни крупных городов, где каждый спешит по своим делам, не замечая происходящего вокруг. Фланёр скользит по улицам, цепляясь взглядом за детали, но не поддаваясь соблазнам витрин и общественных пространств. Он у всех на виду — и всегда сам по себе. Его главная привилегия — неторопливость и возможность отрефлексировать увиденное.
Из-за интенсивной урбанизации, охватившей в XX веке практически все страны, и всё сильнее возраставшего ритма жизни, романтический персонаж вынужден был постепенно удалиться в подполье европейской культуры.
В 1990-е годы сложилось ощущение, что практика фланирования осуществима в интернет-пространстве. До появления социальных сетей здесь можно было, сохраняя анонимность, бродить по закоулкам пока еще мало изведанного коллективного бессознательного.
Однако подобные бесцельные онлайн-вылазки продолжались недолго. Американский политолог Евгений Морозов в 2012 году заявил: кибер-фланёр приказал долго жить. После того как сетевое пространство поделили между собой технологические корпорации, в ландшафте интернета стало куда меньше укромных уголков. Практически любая активность здесь сразу же изучается на предмет потенциального извлечения прибыли.
Морозов отмечает: веб 2.0 превратился в деловое пространство, тут больше не принято слоняться без определенной цели. К тому же, и темп современного интернета значительно ускорился: если пионеры могли только мечтать о коммуникации в режиме живого времени (real-time Web), то сейчас это часть нашей повседневности.
В сущности, с доводами Морозова сложно не согласиться. И хотя в мейнстриме интернета сегодня действительно осталось мало простора для анонимного серфинга, многие художники продолжили свои сетевые блуждания в поисках неожиданных открытий. Только если на стадии обживания интернет-среды главным предметом интереса были артефакты, произведенные непосредственно онлайн, то с появлением соцсетей и технологий удаленного наблюдения фокус сместился на неожиданные проявления материального мира. В ходе спонтанных путешествий по сети цифровые художники начали обнаруживать образы, процессы и конфликты, которые не были непосредственно видны городскому зеваке или даже самим участникам событий. Особенно авторам полюбились такие инструменты, как Google Street View, камеры внешнего наблюдения и спутниковые снимки.
Одним из первых только появившуюся на тот момент технологию Google Street View стал изучать и использовать Джон Рафман. Сегодня его проект "The Nine Eyes of Google Street View" (2008–) достаточно широко известен. Изначально художника привлекла нейтральность машинного взгляда — для автоматизированной камеры не существует концептуальных приоритетов при съемке, поэтому в ее объектив могут попасть те сцены, на которые не обратил бы внимания фотограф. Рафман решил взять на себя роль коллекционера и начал собирать самые неожиданные кадры. Их сюжеты варьируются от абстрактных глитчей до снимков, которые вызывают тревогу и отторжение.
Джастин Блайндер в своей серии анимированных gif-картинок "Vacated" решил поднять проблему доверия «документальному» изображению, снятому машиной. Дело в том, что на картах Google Street View часто можно обнаружить фотографии, относящиеся к разным временным периодам. Условно говоря, одна улица могла быть снята в 2009 году, а другая — в 2011-м, а за два года городской ландшафт мог существенно измениться. Чтобы зафиксировать процессы трансформации, вызванные джентрификацией в Манхэттене и Бруклине с 2011 года по настоящий момент, художник использовал алгоритмы городской программы PLUTO, скачал данные из карт Google и смонтировал из них несколько анимированных gif. Проект Блайндера был реализован за 8 месяцев до появления опции Time Machine на Google Street View, с помощью которой пользователь мог увидеть архивные кадры улиц.
Паоло Кирио подошел к работе с материалами карт Google с другой стороны: его волновал вопрос безопасности персональных данных и постоянной слежки. Странствуя по цифровым панорамам, Кирио коллекционировал кадры, на которых были запечатлены случайные прохожие. Затем из полученных изображений художник вырезал контуры людей, распечатывал их в полный рост и возвращал обратно в те локации, где был сделан снимок. Из этого сложилась его серия городских интервенций "Street Ghosts" (2012–2017). Хотя сам концептуальный жест достаточно прост, он порождает довольно неуютное ощущение, напоминая о том, насколько проницаем и уязвим каждый из нас перед корпорациями и управляющими органами.
↑ "THE NINE EYES OF GOOGLE STREET VIEW", 2008 — ПО НАСТ. ВР. ДЖОН РАФМАН © ДЖОН РАФМАН
Художник и исследователь Сильвио Лоруссо в своем проекте "Data Centers Grand Tour" (2013) в символическом плане совершает противоположный жест, позволяя любому пользователю интернета взглянуть на дата-центры, которые обычно всячески замаскированы и скрыты от взора простого смертного. Таким образом автор также напоминает о том, что данные материальны и отнюдь не вечны. Проект представляет собой цифровое путешествие по доменам и хостингам разных стран, которые привязаны к конкретных географическим координатам. Кликая по ссылке, пользователь получает спутниковое изображение дата-центра, где размещены данные с определенного домена.
Почти параллельно с Рафманом собственную серию прогулок по панорамам Google Street View начал фотограф Майкл Вулф. В центре его серии "A Series of Unfortunate Events" — примеры случайного свидетельства машины, ее присутствия во время полукриминальных разборок, мелких происшествий и неловких ситуаций.
↑ "A SERIES OF UNFORTUNATE EVENTS", 2009-2010. МАЙКЛ ВУЛФ © МАЙКЛ ВУЛФ
↑ "STREET GHOSTS", 2012 - 2017. ПАОЛО КИРИО © ПАОЛО КИРИО
***
Хотя с фланером за столетие прощались уже дважды, Шанталь Байес уверена: идею дрейфа можно реанимировать, для этого в реальности XXI века на первый план должен выйти гибрид киборга и фланёра. Именно такое сочетание позволит говорить и наблюдать, исходя из расширенной оптики, которая будет включать в себя не только точку зрения отдельного человека или некоторого коллектива людей, но и логику машинного восприятия. Киборг всегда вынужден перепроверять поступающую от органов чувств информацию и сверять ее с базами данных.
В мегаполисе жизнь маргинальных групп (людей или животных) находится под пристальным взором CCTV и под контролем городских служб — они ограничены в передвижении и особенно уязвимы перед блюстителями порядка. По мысли Байес, исследовать непривычные маршруты и места встреч субъектов, принадлежащих к разным социокультурным категориям, удобнее всего с помощью тех же технологий дистанционного наблюдения, на которые полагаются корпорации и городская администрация. Только если последние используют технологии для наложения определенных рамок и сверки с существующими кодексами поведения в общественном пространстве, то цель киборга-фланера — напротив, найти возможности для маневра, обнаружить слепые зоны системы и ускользнуть от всевидящего ока. Отчасти это уже территория гражданской науки и хактивизма. При этом интуитивные и непосредственные контакты с урбанистической средой, разумеется, никто не отменяет. И даже наоборот: в силу своей гибридной сущности киборг-фланер способен органично сочетать присутствие в онлайн- и офлайн-пространстве и комбинировать разные типы данных.
Духу размышлений Байес соответствует проект "Mapping Invisibility" (2017) Наоми Буено де Мескиты: в ходе мастер-класса исследовательницы участники создавали карты передвижений незарегистрированных иммигрантов по Амстердаму. Во время прогулки иммигранты показывали места, имевшие символическую значимость для них, и рассказывали свои истории. Монологи записывались на аудио, а маршруты фиксировались с помощью GPS-трекера, к концу дня все материалы становились доступны онлайн для любого пользователя глобальной сети.
Для голландского художника и «культурного хакера» Вилфрида Хоу Дже Бека (Wilfried Ηοu Je Bek) точкой отсчета, наоборот, становится алгоритм. Хоу Дже Бека интересует столкновение абстрактного мира, существующего в машинном описании, и физической реальности, где всё куда более подвижно и хаотично. Чтобы обнажить диссонанс между виртуальным и реальным, художник устраивает прогулки по маршрутам, сгенерированным алгоритмом. Он также постоянно работает над созданием новых языков и способов описания таких психогеографических вылазок, которые бы связывали онлайн и офлайн контекст. Пока примеров подобного взгляда и тактик гибридного фланирования не много, однако теоретическая конструкция, предложенная Байес, определенно заслуживает внимания и изучения со стороны цифровых художников и урбанистов, ведь самые интересные открытия и эксперименты как в области науки, так и искусства сегодня происходят именно на стыке разных технологий и оптик.
В мегаполисе жизнь маргинальных групп (людей или животных) находится под пристальным взором CCTV и под контролем городских служб — они ограничены в передвижении и особенно уязвимы перед блюстителями порядка. По мысли Байес, исследовать непривычные маршруты и места встреч субъектов, принадлежащих к разным социокультурным категориям, удобнее всего с помощью тех же технологий дистанционного наблюдения, на которые полагаются корпорации и городская администрация. Только если последние используют технологии для наложения определенных рамок и сверки с существующими кодексами поведения в общественном пространстве, то цель киборга-фланера — напротив, найти возможности для маневра, обнаружить слепые зоны системы и ускользнуть от всевидящего ока. Отчасти это уже территория гражданской науки и хактивизма. При этом интуитивные и непосредственные контакты с урбанистической средой, разумеется, никто не отменяет. И даже наоборот: в силу своей гибридной сущности киборг-фланер способен органично сочетать присутствие в онлайн- и офлайн-пространстве и комбинировать разные типы данных.
Духу размышлений Байес соответствует проект "Mapping Invisibility" (2017) Наоми Буено де Мескиты: в ходе мастер-класса исследовательницы участники создавали карты передвижений незарегистрированных иммигрантов по Амстердаму. Во время прогулки иммигранты показывали места, имевшие символическую значимость для них, и рассказывали свои истории. Монологи записывались на аудио, а маршруты фиксировались с помощью GPS-трекера, к концу дня все материалы становились доступны онлайн для любого пользователя глобальной сети.
Для голландского художника и «культурного хакера» Вилфрида Хоу Дже Бека (Wilfried Ηοu Je Bek) точкой отсчета, наоборот, становится алгоритм. Хоу Дже Бека интересует столкновение абстрактного мира, существующего в машинном описании, и физической реальности, где всё куда более подвижно и хаотично. Чтобы обнажить диссонанс между виртуальным и реальным, художник устраивает прогулки по маршрутам, сгенерированным алгоритмом. Он также постоянно работает над созданием новых языков и способов описания таких психогеографических вылазок, которые бы связывали онлайн и офлайн контекст. Пока примеров подобного взгляда и тактик гибридного фланирования не много, однако теоретическая конструкция, предложенная Байес, определенно заслуживает внимания и изучения со стороны цифровых художников и урбанистов, ведь самые интересные открытия и эксперименты как в области науки, так и искусства сегодня происходят именно на стыке разных технологий и оптик.