АЛЕКСАНДР БУРЕНКОВ, КУРАТОР ФОНДА ПОДДЕРЖКИ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА COSMOSCOW:
Образы постчеловеческого будущего: постгуманизм в искусстве


013
Пока массовая культура безоговорочно отождествляет технологические инновации с прогрессом, художники вооружаются последними философскими теориями в поисках альтернативного аналитического взгляда на настоящее и будущее цивилизации. Одной из из самых влиятельных теорий последнего двадцатилетия стал постгуманизм, среди главных идеологов которого можно назвать философов Рози Брайдотти, Кэри Вулфа и Кэтрин Хейлз. Центральная идея постгуманизма связана с попыткой переопределить роль человека в истории планеты, а также само представление о человеческом. Если в парадигме эпохи Просвещения человек находился в центре мироздания, то сегодня, считают сторонники постгуманизма, пора избавиться от эгоцентричных иллюзий и увидеть связи, объединяющие всё живое на Земле. В противном случае нарциссизм и невежество грозят привести к глобальной катастрофе — не только для нашей цивилизации, но и для всей планеты. Машины, растения и животные в равной степени оказывают влияние на формирование общей экосистемы и истории.

Современные художники с охотой берутся за разворачивание как утопических, так и дистопичных сценариев грядущего. Впрочем, оценить однозначно «сказочность» будущего часто бывает довольно сложно: кому-то фантазии авторов могут показаться вполне желанными, а для других — стать свидетельством ложного пути, которого следует остерегаться в настоящем.

Рози Брайдотти в своей книге "The Posthuman" (2013) объясняет, что использует термин «постгуманизм» как «инструмент для навигации» — теория не дает универсальных ответов, однако помогает наметить линии собственной траектории в определении постчеловеческого взгляда. По словам философа, место индивидуальности должна занять трансиндивидуальная субъективность, или субъективность как «номадический ассамбляж». За обновленным пониманием коллективности следует и новое понимание политического, которое не ограничено антропоцентричными интересами.

Философ Франческа Феррандо отмечает влияние феминизма на эстетику постгуманизма, в особенности — идей Джудит Батлер и Донны Харауэй. Батлер в своих работах показала проблематичность концепта «женщины» как некого обобщенного культурного конструкта, а Харауэй в своем знаменитом «Манифесте киборгов» (1985) продемонстрировала, что представление о «человеческом» также строится на ряде исторических условностей и общественных предрассудков, поэтому идентичность требует постоянной работы и трансформации. В процессе конструирования собственной идентичности не обойтись без изучения современных технологий — в том числе биотехнологий — и экспериментов с ними.

В художественных фантазиях на тему постгуманизма прослеживаются отголоски высказывания Харауэй о том, что «граница между научной фантастикой и социальной реальностью — оптическая иллюзия». Зачастую авторы сами становятся архитекторами или дизайнерами спекулятивных механизмов и систем, которые впоследствие частично находят свое воплощение в физической реальности настоящего, или же прибегают к радикальным модификациям собственного тела, имиджа и образа жизни. Это означает, что в эстетике постгуманизма не может быть четкого разделения на цифровое и физическое, реальное и виртуальное.



К примеру, французская художница Орлан одна из первых решилась на хирургические вмешательства и киборгизацию ради создания нового образа и изучения границ человеческого тела. Южнокорейской художнице Ли Буль в конце 90-х удалось добиться признания в евроцентричном арт-мире, благодаря своей серии скульптур/перформансов «Киборги» (1997—2011). Арт-дуэт Азиз и Кучер в своих проектах "Dystopia" (1994/5), "Plasmorphica" (1996) и "Chimeras" (1998) использовали ретушь и различные манипуляции в графических редакторах, чтобы показать зыбкость гендерных стереотипов и подчеркнуть гомогенность чувственных, телесных образов, используемых в коммерческих съемках.

Хотя пик художественных поисков, сосредоточенных на образе киборга и расширенного понимания телесности, пришелся на 1990-е, проблематика постгуманизма и наследие киберфеминизма ничуть не устарели, более того — сегодня они находят более нюансированные и неожиданные трактовки в искусстве. Наглядное тому доказательство — недавняя выставка "Hysterical Mining", проходившая в рамках Венской биеннале современного искусства в 2019 году. На ней были собраны работы 16 авторов из разных стран, в которых прочитывалось влияние постколониальной теории и идей феминизма 1970-х. Материалом и триггером для многих из представленных тут спекулятивных художественных проектов стали знаковые исторические события. Это созвучно размышлениям философа Кэтрин Хейлз, написавшей в книге "How We Became Posthuman" (1999), что фигура киборга находится на перепутье между человеческим и постчеловеческим и одновременно смотрит в прошлое и будущее.




Инсталляция «Критический атлас интернета» Луиз Дрюле представляла собой 15 версий топографии интернета, изображенных через графику, таблицы, карты, тексты и трехмерные модели. В своем проекте художница использовала научные данные и изучила виртуальное пространство, исходя из разных его аспектов — например, социального, политического или гендерного. Подобные упражнения можно рассматривать как попытку увидеть основания для альтернативного интернета. Каталог выставки доступен по этой ссылке.

Табиту Резер интересовала встреча технологий и сакрального опыта. В своей инсталляции "Ultra Wet – Recapitulation" она пересобрала представления о мужественности и женственности, обратившись к доколониальным мифам и представлениям коренного населения Африки о духах и потоках энергии. В видео "The Song of the Spheres" художница нащупала и показала объединяющее начало космологий различных народов — коренных жителей Африки, Америки и Австралии — в звуке. Атмосферный саундтрек сочетал в себе истории, шепоты и мелодии.Табиту Резер интересовала встреча технологий и сакрального опыта. В своей инсталляции "Ultra Wet – Recapitulation" она пересобрала представления о мужественности и женственности, обратившись к доколониальным мифам и представлениям коренного населения Африки о духах и потоках энергии. В видео "The Song of the Spheres" художница нащупала и показала объединяющее начало космологий различных народов — коренных жителей Африки, Америки и Австралии — в звуке. Атмосферный саундтрек сочетал в себе истории, шепоты и мелодии.


↑ АЗИЗ И КУЧЕР. ИЗ СЕРИИ "DYSTOPIA" (1994/5). © АЗИЗ И КУЧЕР
↑ IMG: LOUISE DRULHE, THE TWO WEBS, 2017, COURTESY VOYEZ-VOUS, VINCIANE LEBRUN-VERGUETHEN
В связи с темой пересборки телесности нельзя не упомянуть пионера нет-арта и квир-кинематографа Шу Лиа Чинг. Ключевая тема ее творчества — биополитика. В проектах Шу Лиа Чинг цифровые аватары персонажей и реальные тела постоянно переплетаются и мутируют в поисках эмансипации. На счету художницы три полнометражных фильма, два из которых — I.K.U (2000) и Fluidø (2017) — критики характеризуют как "sci-fi porn". В фокусе повествования в обоих случаях оказывается BioNet, который, по словам художницы, «берет в заложники человеческое тело, а красные кровяные тельца использует как микро-компьютеры; кожа же становится интерфейсом». В "FLUIDØ" тело превращается в основной предмет борьбы за свободу — от гендерных стереотипов и идеологических иерархий. Действие фильма происходит в 2060 году, сюжет разворачивается вокруг генетически модифицированного поколения ZERO GEN, которое олицетворяет вирус СПИДа и является носителем наркотического вещества под названием DELTA, передающегося через прикосновение. На ZERO GEN идет охота — за ними следят секретные агенты и представители власти. Несмотря на такую фантасмагорическую обстановку, видеоэссе во многом вдохновлено размышлениями художницы о социальной несправедливости, с которой столкнулись пациенты со СПИДом в 80-х.

Политическая и социальная подоплека всегда имела ключевое значение в работах Шу Лиа Чинг. В одном из своих ранних проектов — "BRANDON" (1998-1999), созданном для нью-йоркского музея Гуггенхайма, художница поднимала вопрос о насилии, расовой и гендерной дискриминации и использовала сетевое пространство как площадку для создания свободного цифрового социального тела. Проект был посвящен трагической истории подростка Брэндона Тина, совершившего трансгендерный переход, впоследствие подвергшегося сексуальному насилию и убийству из-за аутинга. На мультимедийной платформе несколько авторов по приглашению Шу Лиа Чинг создали собственные высказывания в память о погибшем и в поддержку квир-сообщества.



В проекте "Garlic=RichAir" (2002/3) художница представила сцену из антиутопического мира 2030 года, в котором капитализму пришел конец, а чеснок стал основной валютой. Для инсталляции 2019 года художница Мелани Хофф создала видеоигру по мотивам придуманного Шу Лиа Чинг сюжета, в ее рамках участники могли торговать чесноком и обменивать его на другие товары. При этом стоимость чеснока определялась коллективно — самими игроками. Идея проекта пришла Шу Лиа Чинг в голову в связи с аргентинским кредитным кризисом 2001 года, из-за которого жители на время перешли на бартерную экономику и использовали купоны для приобретения нужных им продуктов и услуг.
↑ ШУ ЛИА ЧИНГ. "GARLIC=RICHAIR", 2002-2003 / 2019. © ШУ ЛИА ЧИНГ
Образам расколотого и растерзанного мира будущего была посвящена целая выставка "After the End of the World", проходившая в Центре современной культуры Барселоны в 2017/8 году. Участники представили свои версии планеты 2100 года, пострадавшей от рукотворной экологической катастрофы. Помимо иммерсивной части экспозиции из восьми частей, где зрители могли оказаться внутри художественных инсталляций, проект включал в себя «Министерство будущего» — площадку для обсуждения текущих проблем, связанных с дискриминацией и экологическим кризисом, и возможных способов их решения.
↑ IMG: TABITA REZAIRE, ULTRA WET – RECAPITULATION, 2017–2018, FILMSTILL, © THE ARTIST AND GOODMAN GALLERY, JOHANNESBURG
↑ ТОМАС САРАЦЕНО. "AEROCENE", 2017. ФОТО ЭКСПОЗИЦИИ "AFTER THE END OF THE WORLD" © AEROCENE.ORG
В рамках выставки коллектив Rimini Protokoll представил работу, в которой соавторами выступили животные; Томас Сарацено презентовал архитектурную фантазию "Aerocene", где воздушное пространство становилось новым домом для людей; арт-дуэт the Unknown Fields Division продемонстрировали результаты своего исследования об инфраструктуре глобальной индустрии моды; дизайн-студия Superflux спроектировала квартиру 2050 года, жизнь и пищевые привычки обитателей которой полностью изменились из-за засухи и ураганов; а Натали Еременко построила отделение Environmental Health Clinic — клиники, в которой практикуются взаимовыгодные отношения между разными формами жизни.

Размышления о будущем требуют от авторов вдумчивого исследования интересующих их проблем, создания собственной мифологии и определенной специализации — для более детальной проработки темы. Многим помогает в этом профессиональный бэкграунд — к примеру, Лоуренс Лек и Лиам Янг по образованию архитекторы. Художников объединяет интерес к использованию современных технологий и тому, как они трансформируют культуру повседневности. Лек тяготеет к созданию сложносочиненных виртуальных миров, где причудливо переплетаются обрывки современных нам трендов и мифологий, но заложенные в них идеи доведены до предела. Дистопии художника относятся к числу визуальных фантазий, после которых хочется обернуться и нащупать момент в прошлом, где стоило бы принять другое решение. Янг больше сосредоточен на сборе и анализе данных о сегодняшних урбанистических средах. Впрочем, в его интерпретации города выглядят неузнаваемыми, перед зрителем предстают незнакомые ракурсы на привычный мир.
↑ ЛОУРЕНС ЛЕК. "2065", СКРИНШОТ ИЗ ВИДЕО, 2018. © LAWRENCE LEK. COURTESY SADIE COLES
Работы Лека начинаются с генерирования цифровых сред, однако часто 3D-симуляции переходят в физический мир как часть инсталляции (например, в выставке "Farsight Freeport", 2019, HeK), запутывая посетителя выставки и добавляя жутковатой реалистичности экспозиции. Проект "Bonus Levels" (2013–по настоящий момент), состоит из девяти «виртуальных новелл», действие которых происходит на фоне ретрофутуристичных ландшафтов Лондона. По сюжету одной из них — "Unreal Estate" (The Royal Academy is Yours) (2015) — Королевская Академия искусств перешла во владение китайскому олигарху, а возле здания был водружен серебряный кролик Джеффа Кунса. В другом эпизоде "Dalston, Mon Amour" (2015) Лондон запечатлен в состоянии апокалиптического распада. В полнометражном видеоэссе "Geomancer" (2017) речь идет о «юном» искусственном интеллекте, заключенном в спутнике. ИИ сбегает с орбиты, чтобы приземлиться на Земле и исполнить свою мечту — стать художником. Видео включает в себя анимацию из видеоигры, сцену со сном, сгенерированным нейросетями, и саундтрек с синтезированным вокалом. На Земле ИИ обнаруживает манифест Синофутуризма, который является отсылкой к другой работе Лоуренса Лека. Проекты художника часто перетекают один в другой и разрастаются, создавая вокруг себя целую вселенную.


Лиам Янг — основатель аналитического бюро Tomorrows Thoughts Today и номадической студии Unknown Fields Division, которая ежегодно проводит экспедиции в разные города и страны в поисках индустриальных экологий и характерных ландшафтов современности. Результаты своих исследований и размышлений Янг часто представляет в фильмах. В видео "Where the City Can't See" (2016) повествование ведется «от лица» беспилотного автомобиля, который способен «видеть» город только через камеры и другие технологии дистанционного наблюдения. Урбанистический ландшафт, увиденный через такую оптику, сильно отличается от того, что привык видеть человек — отчасти изображение оказывается «дырявым», отчасти — наоборот, сверхдетальным. Для съемки фильма команда Янга использовала технологию Лидар (она позволяет получить информацию об удалённых объектах за счет активных оптических систем, считывая характер поглощения и рассеяния света в прозрачных средах). А поэтический фильм Янга "Seoul City Machine" (2019) основан на разговорах с урбанистической операционной системой, именно через ее глаза и голос зритель знакомится с городом будущего, которым очарована машина.

Другое видео Янга — "In the Robot Skies: A Drone Love Story" (2016) — было полностью снято с помощью дронов. В нем рассказывается о подростковой истории любви, разворачивающейся благодаря дронам. По словам художника, его интересует тот момент, когда новая технология вливается в повседневность и начинает формировать вокруг себя субкультуру. Да, мы не можем упускать из виду тот факт, что большая часть технологий проектируется для милитаристских целей, однако через некоторое время разработки попадают в гражданский мир и оказываются доступны для массового потребителя. Что дальше происходит с ними, как их используют — зависит от пользователей. Так, например, дроны могут занять место почтовых голубей вместо того, чтобы быть технологией надзора и оружием.
В отличие от своих коллег, ставящих перед собой масштабные исследовательские задачи, художественный коллектив Soft bodies предпочитает исходить из вполне прагматичных предпосылок и в своей работе "Micro-Utopia" (2018) пытается подружить объекты — физические и виртуальные — и различные тела с помощью интернета вещей. Идея проекта возникла в ответ на жилищный кризис в Лондоне. Их спекулятивный дизайн состоит из минималистичного физического пространства и нарративного виртуального интерьера, в котором у каждого предмета — своя история.